Человек, который не хотел любить (ЛП) - Страница 8

— Я тебе его отдам, когда уйду.

— А...

— Что это значит?

— Ничего, просто... ты снова собираешься уйти...

— Дорогой, ты как всегда не помнишь, но я делаю это каждый день… у меня урок.

— Мне кажется просто нелепостью, что ты делаешь это. Ты могла бы зарабатывать в тысячу раз больше, играя и давая эти концерты, на которые приезжали люди со всего мира, чтобы послушать тебя. А вместо этого ты упёрлась и даёшь уроки музыки в школе.

— Опустив тот факт, что я даю уроки не только в школе, но и в консерватории, скажу то, что ты и сам знаешь: мне очень нравится учить, ведь встречается множество юных дарований.

— Ага, как этот Даниеле, который написал тебе любовное письмо…

— Ему ведь семь лет!

— И что? Пока он растёт, ты всё время будешь его мечтой.

— Да, но есть небольшая деталь: когда ему исполнится восемнадцать, мне уже будет сорок!

— И? Сейчас в моде пары, в которых мужчина гораздо моложе...

— Милый... — София улыбнулась ему и поцеловала в губы, — ты же знаешь, что мне нравится идти против течения, разве нет?

В этот момент она случайно наткнулась на мешки с мочой и калом. Она собиралась убрать их, когда Андреа её остановил.

— Нет, оставь...

— Но они полные.

Андреа ответил с яростью:

— Я сказал, чтобы ты их оставила!

София испуганно отстранилась от него из-за этого неожиданного крика. Андреа понял это и сказал ей уже спокойнее:

— Позже придёт Сюзанна. Я хочу, чтобы это сделала она.

— Конечно... Ты прав, — но этого ей показалось недостаточно. — Прости меня.

Тогда она ушла на кухню, разобрала сумку с продуктами, одну за другой, и, пытаясь отвлечься, стала наводить порядок в холодильнике. Затем она остановилась, оперлась руками о стол и закрыла глаза. Сделала глубокий вздох и, снова открыв их, посмотрела вокруг себя. Вдруг всё показалось ей старым. Словно мир остановился и стал неподвижным. Словно всё здесь находилось с незапамятных времён: лампа, повешенная в углу, справа от холодильника; тостер в верхнем шкафчике; деревянная доска; старая большая ложка. Словно её жизнь парализовало в тот день.

Она посмотрела на часы.

«Поверить не могу, уже так поздно! Я голодная... Уже полдесятого. Сколько времени нужно, чтобы обменять пиццу? Если бы я заранее знала, то не стала бы просить. Подошла бы и та...» София засмеялась. Как же глупо было ссориться из-за подобных вещей! К тому же, в последнее время она чувствовала себя такой вдохновлённой. Ничего никому не говоря, особенно Андреа, она готовила ему сюрприз – то, что должно было соединить их навсегда: пассаж Листа «Фантазия-соната по прочтении Данте», она считала это самой красивой пьесой, даже более возвышенной, чем «Годы странствий». Это было произведение, которое трогало её до глубины души, как ей казалось — более того, она была уверена в этом — оно трогало её так же, как и композитора, который его написал. Лист был безумно влюблён в принцессу Каролину Ивановску, а сто пятьдесят лет спустя она, София, ничья принцесса, посвятила эту пьесу своему возлюбленному, своему принцу — да, она не стыдилась называть его так.

Она села за фортепиано и посмотрела на клавиши. Сколько ещё ей придётся учиться? Может, ещё пару недель, а потом... А потом на первом концерте, очень просто, после последних аплодисментов публики, она скажет: «На бис я бы хотела сыграть пьесу Ференца Листа, которую я посвящаю очень близкому мне человеку». Она посмотрит на Андреа, а он, в первом ряду, вернёт ей этот взгляд. Она сядет за инструмент и начнёт играть, представляя, как он с каждым новым переходом, судорожным и виртуозным, будет удивлён всё больше и больше.

Это станет его пьесой, и никогда, никогда больше она не станет её играть. Она заставила ноты зазвучать и забыла обо всём мире вне этой комнаты. Она не замечала, что не так далеко от неё происходило кое-что: постоянно загорался дисплей её мобильника; друг за другом она пропускала вызовы; её лучшие подруги, друзья и родители; наконец, больница. Но София продолжала играть, зачарованная эмоциями этой пьесы. Она работала над ней целый год и сыграет только для него, для мужчины, которого она полюбила и будет любить всю свою жизнь. Она улыбнулась, подумав обо всех обычных глупых ссорах, о своём несколько капризном характере, о своём постоянном беспокойстве. Одна великая мысль заставила её широко улыбнуться: «Я сыграю её для тебя, Андреа». И с этим последним убеждением она полностью забылась. Она быстро двигала руками по клавишам; под её пальцами ноты становились порывистыми; она била по клавишам иногда яростно, а иногда нежно; и со страстью подвела эту пьесу к концу. Обессилевшая, она даже не успела встать из-за фортепиано, когда услышала тот шум. Удары в дверь, затем звонок. Настойчивый, продолжительный, неугомонный. Словно кто-то колотил по нему. Ещё раз удары в грубую деревянную дверь, словно по ту сторону больше одного человека. «Я так плохо играла? — улыбнулась она про себя по пути к двери. — Или уже слишком поздно? — она посмотрела на часы. — Я могу играть по меньшей мере до половины одиннадцатого...»

Открыв дверь, она была ошеломлена. Что здесь делают Грегорио и Стефания с нижнего этажа?

— Что-то случилось?..

Стефания посмотрела ей в глаза, не зная, что сказать и как. Она смогла выдавить из себя одно-единственное слово.

— Андреа...

София в отчаянии поднесла руку ко рту. Затем попыталась глубоко вздохнуть, так как у неё перехватило горло. Словно в этот миг церковные песни, хоры, ноты, фрагменты – вся музыка, которую она так любила с самого детства, разбилась вдребезги у неё на глазах.