Человек, который не хотел любить (ЛП) - Страница 33

Симона слегка покраснела, но постаралась, чтобы это осталось незамеченным.

— Мама, о чём ты думаешь? Ты одержима.

— Нет, это ты одержима.

— Мне нравится телевидение и нравится музыка, и что? Я хорошо беру ноты, так что у тебя нет повода не доверять мне.

Карла Франчинелли посмотрела на свою дочь. «У тебя нет повода не доверять мне. Я тоже говорила такое своей матери? Не думаю. Как же изменились дети! Неужели это наша вина? Или телевидения, которое так ей нравится?»

— Мама, как думаешь, он сочинил историю о своей племяннице?

— С чего ты взяла?

Симона довольно посмотрела на свою мать.

— Может быть, ему просто нравится София, а он не знал, как её найти...

— У тебя слишком бурная фантазия.

Симона пожала плечами.

— А мне кажется, что она ему нравится, вот и всё.

На некоторое время они замолчали.

— В любом случае... — сказала Симона, — если они будут вместе, я буду рада. София милая, я её так люблю, а он… очень красивый!

— Симона!

— Мама, это же правда, разве он тебе не понравился? Для тебя он не красивый?

Карла продолжала также спокойно следить за дорогой. А в голове её, как по волшебству, возникла вся прошедшая неделя: её муж, Лука, играющий в плейстейшн с друзьями из университета; у него уже живот, он носит просторную рубашку и очки, падающие на нос. И тут же возник образ Танкреди в синей куртке, белой рубашке, его загар, улыбка и глубокие глаза. Действительно, он очень хорош, это точное определение. Но Карла Франчинелли дипломатична, и в первую очередь она – мать, которая должна волноваться о том, что её дочь слишком быстро взрослеет. Так что она просто улыбнулась.

— Ладно… скажем так – он неплох.

— Нет, не так. Ты разве не заметил, что пропустил две ноты? Здесь ещё ми, а вот здесь – до, — она снова положила руку своего ученика на клавиатуру.

— Да... — он сделал длинный вздох. — Ты права.

«Ещё бы я была неправа. Не понимаю, почему некоторые родители хотят, чтобы кто-то из семьи насильно научился играть на фортепиано. Уверена, что паренёк бросит это дело. Зачем они тратят деньги? Любой ребёнок, особенно в таком возрасте, должен чувствовать страсть к тому, что делает. А если это не так, то он всё бросит при первой возможности», — подумала София.

— Сколько тебе лет, Саверио?

— Девять.

— Из твоей семьи кто-нибудь играет на музыкальном инструменте?

— Бабушка очень хорошо играла на фортепиано, но её уже нет. Тётя, сестра моей мамы, она очень хорошая, но они поссорились. И моей маме тоже очень хотелось научиться, только не получилось…

— Ты единственный ребёнок, правда?

— Да...

— А тебе нравится играть?

Саверио на мгновение задумался, наклонив голову, а затем поднял её с улыбкой.

— Довольно-таки...

София подумала, что это равносильно искреннему: «Ни капли, но мне всё равно приходится делать это».

Девушка посмотрела на часы, так, чтобы он не заметил. Ещё пять минут. Можно вынести.

— Ладно, Саверио, а что тебе нравится делать больше всего?

— Ну, посмотрим: мне нравится смотреть телевизор, играть в плейстейшн и Wii, читать комиксы... Больше всего мне нравятся «Драгон Болл» и «Гормиты». Ещё мне нравится ходить в кино, играть в мяч... А плавание не очень, потому что я сильно устаю и постоянно приходится вытираться, — София слушала этот список увлечений, который, кажется, никогда не закончится. В общем, мальчику нравится очень и очень многое, но ясно, что музыка в этот список не входит. И всё равно мать заставляет его проводить по четыре часа в неделю за фортепиано. Только потому, что она не научилась играть, а её сестра смогла. И этот бедный мальчик должен компенсировать лучшее, что умеет его тётя? Ладно, бедным его тоже не назовёшь. Его родители живут в восхитительной вилле на Париоли, и, если верить тому, что он рассказал, его отец – консул, постоянно путешествует по миру. — А ещё мне нравится чатиться с друзьями и посылать сообщения.

София наблюдала за мальчиком, пока тот завершал свой список. Естественно, у него уже есть компьютер и мобильник, несмотря на возраст. Он ещё слишком маленький. Возможно, фортепиано что-то ему и даст. Она посмотрела на часы. Прекрасно, время пришло.

— Ладно, Саверио, урок окончен. Увидимся в понедельник.

Мальчик взял куртку и рюкзак и вышел. София поправила партитуры. Следующей будет Аллегра, десятилетняя девочка, которой очень нравилось играть «Прелюдию Английской сюиты в ля миноре» Баха, и у которой довольно-таки неплохо получалось. А сама она выучила это произведение, когда ей было семь. Она помнила, словно это было вчера. Девушка раскрыла партитуру, прочла первые ноты и закрыла глаза. Звук фортепиано прозвучал в её голове. Её наполнили ноты; ножки девочки нажимали на педали; а выше её маленькие ручки летали по клавишам фортепиано. Голова с кудряшками наклонилась вперёд. Эта девочка кусала верхнюю губу, прилагая максимальные усилия, но улыбалась – для неё это было раз плюнуть. Затем она вспомнила свой первый концерт. Он был в большом зале с тысячей зрителей, а восьмилетняя девочка была абсолютно спокойна.

— Ми, ля, ля...

Голос за спиной вернул её из воспоминаний на двадцать лет вперёд.

— Дошла до этой части? Помнишь? Ты всегда ошибалась.

София ещё не открыла глаз, но улыбнулась. Она узнала голос. Это была Оля.

— Ты меня спасла. Я ещё не успела дойти до этого места, — она закрыла партитуру.

— Может, на этот раз ты попала в точку. Проще всего не возвращаться снова и снова к одним и тем же ошибкам.